Неточные совпадения
Софья (одна, глядя на часы). Дядюшка скоро должен вытти. (Садясь.) Я его здесь подожду. (
Вынимает книжку и прочитав несколько.) Это правда. Как не быть довольну
сердцу, когда спокойна совесть! (Прочитав опять несколько.) Нельзя не любить правил добродетели. Они — способы к счастью. (Прочитав еще несколько, взглянула и, увидев Стародума, к нему подбегает.)
— Это, брат, веришь ли, у меня особенно на
сердце лежало. Потом надо же из тебя человека сделать. Приступим: сверху начнем. Видишь ли ты эту каскетку? — начал он,
вынимая из узла довольно хорошенькую, но в то же время очень обыкновенную и дешевую фуражку. — Позволь-ка примерить?
Марья Ивановна встала и почтительно ее благодарила. Все в неизвестной даме невольно привлекало
сердце и внушало доверенность. Марья Ивановна
вынула из кармана сложенную бумагу и подала ее незнакомой своей покровительнице, которая стала читать ее про себя.
Сердце-то
вынувши,
Душу-то вызнобив,
Девичьей ласкою
Вдосталь натешившись,
Вдоволь нахваставшись,
При́ людях девицу
Назвал бесстыжею.
Батюшко, светлый царь,
Нешто так водится?
Где ж это писано,
Где же показано?
Сердце-то
вынувши…
Я видел эти последние облака, едва задержанные у небосклона, и, сам увлеченный и с бьющимся
сердцем, — тихо-тихо
вынимал из ее рук знамя, а когда она перестала его удерживать — я был влюблен.
Казалось, первое знакомство с ним нанесло чуткому
сердцу маленькой женщины кровавую рану:
выньте из раны кинжал, нанесший удар, и она истечет кровью.
Не знаю почему, тогда вдруг мне показалось, что нескромно
вынимать из тайника
сердца заревые его трепетания, волнения, заблуждения и верования!
Душу бы из себя с кровью
вынул,
сердце свое располосовал да к ногам твоим положил бы!..
— Это только по-видимому, а в сущности, верьте мне, все
сердца ко мне несутся… Они только опасаются моих разговоров с детьми, потому что дети — это такая неистощимая сокровищница для наблюдений за родителями, что человеку опытному и благонамеренному стоит только слегка запустить руку, чтоб
вынуть оттуда целые пригоршни чистейшего золота!.. Иван Семеныч! Иван Семеныч! пожалуйте-ка сюда!
У них все с этими с обращениями: то плачет, томит, просто душу из тела
вынимает, а потом вдруг как хватит совсем в другом роде, и точно сразу опять
сердце вставит…
Я так и ждал, что они
вынут казенные подорожные и скажут: а нуте, предъявляйте свои
сердца!
Но он не обиделся этим и,
вынув из-за пазухи предику на тему"любите други своя", воскликнул:"Совершилось дело прелюбезное и для всех
сердец равно благопотребное!
Белка
вынимает ему предсказательный билетик, и он спешит присоединиться к товарищу. Они идут поспешным шагом. По дороге Александров развертывает свой билетик и читает его: «Ту особу, о коей давно мечтает
сердце ваше, вы скоро улицезреете и с восторгом убедитесь, что чувства ваши совпадают и что лишь злостные препоны мешали вашему свиданию. Месяц ваш Януарий, созвездие же Козерог. Успех в торговых предприятиях и благолепие в браке».
Хаджи-Мурат помахал рукой перед лицом, показывая этим, что ему ничего не нужно и что он не возьмет, а потом, показав на горы и на свое
сердце, пошел к выходу. Все пошли за ним. Офицеры, оставшиеся в комнатах,
вынув шашку, разглядывали клинок на ней и решили, что эта была настоящая гурда.
Эх ты, моя милая,
Моё
сердце вынула.
Зачем
сердце вынула,
Д'куды его кинула?
Параша. Слышал ты, слышал? Даром я, что ль, перед тобой сердце-то из груди
вынимала? Больно ведь мне это, больно! Не болтаю я пустяков! Какой ты человек? Дрянной ты, что ли? Что слово, что дело — у меня все одно. Ты меня водишь, ты меня водишь, — а мне смерть видимая. Мука нестерпимая, часу мне терпеть больше нельзя, а ты мне: «Когда бог даст; да в Москву съездить, да долги получить»! Или ты мне не веришь, или ты дрянь такая на свет родился, что глядеть-то на тебя не стоит, не токмо что любить.
Параша.
Вынула ты из меня все
сердце,
вынула. Что тебе нужно от меня? (Становится прямо против нее).
— Позвольте, Софья Терентьевна, от всего моего
сердца предложить вам сей апельсин, — говорит военный писарек,
вынимая из заднего кармана пару апельсинов.
— Обмолвился, Полуехт Степаныч… Есть хорошее средствие от неплодия: изловить живого воробья,
вынуть из него
сердце, сжечь и пеплом поить воеводшу по три утренних зари, а самому медвежьей желчью намазаться. Помогает, особливо ежели с молитвой… На всякое любовное дело способствует и от неплодия разрешает.
И затем, обернувшись к жертвеннику, он принял из рук помощника белого голубя с красными лапками, отрезал птице голову,
вынул у нее из груди
сердце и кровью ее окропил жертвенник и священный нож.
Шаррон (печально). Безумны люди. И придешь ты с раскаленным гвоздем в
сердце, и там уже никто не
вынет его. Никогда! Значение слова «никогда» понимаешь ли?
Федя. Сейчас. (
Вынимает пистолет и стреляет себе в
сердце. Падает. Все бросаются к нему.) Ничего, кажется, хорошо. Лизу…
— Перемена во мне может произойти тогда только, когда из этой груди
вынут мое
сердце и вместо него поставят чье-нибудь другое.
Ветру речи говорила:
— Ветер тихий, друг сердечный,
Вынь ты сердце-душу из меня!
Медведь сберег этот дружеский дар, и… теперь, когда
сердце его нашло мгновенное успокоение в объятиях друга, он, как только стал на землю, сейчас же
вынул из-под мышки жестоко измятую шляпу и положил ее себе на макушку…
Белинской. В своем
сердце. У тебя есть великий источник блаженства, умей только почерпать из него. Ты имеешь скверную привычку рассматривать со всех сторон, анатомировать каждую крошку горя, которую судьба тебе посылает; учись презирать неприятности, наслаждаться настоящим, не заботиться о будущем и не жалеть о минувшем. Всё привычка в людях, а в тебе больше, чем в других; зачем не отстать, если видишь, что цель не может быть достигнута. Нет!
вынь да положь. А кто после терпит?
Кольнуло меня что-то в
сердце, но по неопытности и легкомыслию
вынимаю из бокового кармана вид, — в стрелковом деле его всегда надо при себе носить, — подаю ему.
Харько
вынул люльку изо рта, посмотрел на мельника, прищуривши один глаз, и так прищелкнул языком, что у того сразу стало веселее на
сердце…
— Боже мой! — говорит, глядя на бедный больничный образочек. — Боженька! миленький! да поди же к тебе моя молитва прямо столбушком:
вынь ты из меня душу, из старой дуры, да укроти мое
сердце негодное.
Никита (садится и разувается). Так и пошел я! Как же! Нет, вы поищите, на перемете нет ли. Распростал петлю да прыгнул с перемета, и ищи меня. И вожжи, спасибо, тута. (Задумывается.) То бы размыкал. Какое ни будь горе, размыкал бы! А то вот оно где — в
сердце оно, не
вынешь никак. (Приглядывается ко двору.) Никак, опять идет. (Передразнивает Анисью.) «Хорошо, и хорошо как! Полежу с тобой!» У! шкуреха подлая! На ж тебе, обнимайся со мной, как с перемета снимут. Один конец. (Схватывает веревку, дергает ее.)
Профессор. Ну, вот вам и доказательство! Так и должно было быть. (
Вынимает записную книжку и записывает.) Восемьдесят два, так? И тридцать семь и пять десятых? Как только вызван гипноз, так непременно усиленная деятельность
сердца.
Он поспешно стал на крылос, очертил около себя круг, произнес несколько заклинаний и начал читать громко, решаясь не подымать с книги своих глаз и не обращать внимания ни на что. Уже около часу читал он и начинал несколько уставать и покашливать. Он
вынул из кармана рожок и, прежде нежели поднес табак к носу, робко повел глазами на гроб.
Сердце его зохолонуло.
У Иосафа
сердце готово было разорваться на части. Он тупо и как-то бессмысленно смотрел на нее, но в зале раздались мужские шаги. Костырева торопливо
вынула из своего кармана тонкий, с вышитыми концами, батистовый платок и поспешно обтерла им свои глазки. Иосаф при этом почувствовал прелестный запах каких-то духов.
И он мне грудь рассёк мечом,
И
сердце трепетное
вынул,
И угль, пылающий огнём,
Во грудь отверстую водвинул.
Даша. Измучились я! Все
сердце он из меня
вынул! Отца не слушает, а я что?
Но когда родительское
сердце утолится и руки колотить новобрачных устанут, мирятся, и тем же ухватом, что мать дочку свою колотила, принимается она из печки горшки
вынимать, чтобы нарочно состряпанным кушаньем любезного зятюшку потчевать.
Она, моя милая,
Сердце мое
вынула,
Сердце мое
вынула,
В окно с сором кинула…
Прощать — значит не то, что сказать: прощаю, а то, чтобы
вынуть из
сердца досаду, недоброе чувство против обидевшего. А для того, чтобы сделать это, надо помнить свои грехи, а будешь помнить, то наверное найдешь за собою худшие дела, чем те, за какие ты сердишься.
Сердце у меня сжимается. Я тоже зайцем еду. Я всегда езжу зайцем. На железных дорогах зайцами называются гг. пассажиры, затрудняющие разменом денег не кассиров, а кондукторов. Хорошо, читатель, ездить зайцем! Зайцам полагается, по нигде еще не напечатанному тарифу, 75 % уступки, им не нужно толпиться около кассы,
вынимать ежеминутно из кармана билет, с ними кондуктора вежливее и…всё что хотите, одним словом!
В эту минуту на фронтоне дома пробило восемь часов. Висленев при первом звуке этого боя побледнел и хотел
вынуть свои часы, но, взглянув на Бодростину, остановился, удержав руку у
сердца. В это же мгновение и в комнате Лары послышался тревожный дребезжащий звон колокольчика.
Вслед за Ниночкой Рузой, между ней и Берг, подходила Тася. Не спокойно было на душе девочки, и чем ближе приближалась она к злополучному мешку, тем
сердце её билось чаще и сильнее. Ей казалось немыслимым запустить туда руку и
вынуть билетик. Она была заранее уверена, что судьба справедливо накажет ее, Тасю, и даст узнать её вину.
Вынул письмо из кафтана, преклонил его до земли, положил на ближайшее окно, стараясь объяснить страстною мимикой, что
сердце его раздирается от горести, и поспешил догнать свиту императрицы и вовремя вмешаться в толпу.
— Я отмщен, добрый мой Фриц, и месть моя откликнется в
сердце Карла. С меня довольно! — отвечал Рейнгольд,
вынул из кармана лоскут бумаги и, написав что-то на ней, вручил ее рыжеволосому вместе с крупною серебряною монетою. Забыть наградить ею было бы опасно: месть неминуемо последовала бы за этим забвением.
Вынуть, прочесть ее, упиваться страстными выражениями, отметить малейшие оттенки любви, слить эти оттенки в одну радугу надежды, погоревать, даже поплакать, что бедный ее Артемий Петрович так страдает от любви; наконец, поцеловать раз, еще раз, нежно, страстно роковое послание и потом спрятать его на груди, у
сердца, — вот что делала Мариорица и что делает каждая влюбленная девушка, получив записку от предмета своей любви (пожалуй, если угодно, от жениха)!
— Достань, боярин, на молодой месяц две молодые лягушки разных полов, держи их вместе, где рассудишь, три дня и три ночи, днем под лучом солнца, ночью под лучом месяца; потом зарой их живых вместе в полночь, когда совершится полнолуние, в лесу, в муравейник, а на другую полночь
вынь из лягушки мужеска пола крючок, что у ней под
сердцем, а лягушку женского пола оставь в муравейнике; этим крючком вели сыну своему задеть девушку, имярек…
— А вот в чем вам надо оправдываться! — воскликнул ротмистр и,
вынув из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, стал читать обязательно сообщенную ему городничим копию с извета судовых панычей, где писано, как господа офицеры повреждали портрет метанием вилок, несмотря на то, что они, случившиеся на месте преступления судовые панычи, «имея в
сердцах своих страх Божий и любовь ко Всевышнему», во все это время стояли на коленях, и до того даже, что растерзали на тех местах об пол имевшиеся на них в ту пору единственные шаровары и по той причине теперь лишены возможности ходить на исправление обязанностей службы.